№ 6 (59), ноябрь 2016

№ 6 (59), ноябрь 2016

• 1.
  №6 (59) /ноябрь 2016 105 сезон «ПАССАЖИРКА»: ВПЕРВЫЕ НА ТЕАТРАЛЬНОЙ СЦЕНЕ Екатеринбургский театр оперы и балета первым в России решился на театральную постановку оперы Моисея (Мечислава) Вайнберга «Пассажирка». Дирижер-постановщик – Оливер фон Дохнаньи, режиссер- постановщик, сценограф и художник по свету – Тадэуш Штрасбергер, художник по костюмам – Вита Цыкун. Хормейстер-постановщик – Анжелика Грозина. «Я постарался сделать оперу так, чтобы вопросы, которые в ней затрагиваются, продолжали звучать, их продолжали обсуждать, потому что темы, которые поднимаются, очень сильные, и необходимо помнить, чтобы не повторять эти ужасные ошибки». Режиссёр-постановщик и сценограф Тадэуш Штрасбергер. На фото: Лиза – Надежда Рыженкова, Марта – Ольга Пешкова. Фото Елены Леховой со второго премьерного спектакля (16 сентября 2016 года).
• 2.
  2 ноябрь 2016 СОБЫТИЕ ВозвращениеВайнберга в Россию Первая театральная постановка оперы «Пассажирка» состоялась в Екатеринбурге «Прочитав партитуру оперы, Дмитрий Шостакович заявил: «Это ше‑ девр». И бился за «Пассажирку» до конца своих дней, но на сцене ее так и не увидел. Только в 2006 году состоялась ее концертная пре‑ мьера (приуроченная к 100‑летию со дня рождения Шостаковича) в Московском международном доме музыки. С тех пор «Пассажирку» видели, точнее, слышали в концертных вариантах также Новоси‑ бирск и Пермь. Но полноценные театральные постановки состоялись лишь в 2010 году на музыкальном фестивале в Брегенце (Австрия) и варшавском «Театре Вельки» (Польша), вызвав такой резонанс, что опера Вайнберга покатила по свету. Теперь она не сходит со сцен оперных театров Германии, Англии, США. И вот – не прошло и полве‑ ка – долгожданная российская афиша: 15 сентября 2016 года Екате‑ ринбургский государственный академический театр оперы и балета свой 105‑й сезон открыл оперой «Пассажирка». «Коммерсант». Многие отечественные и зарубежные СМИ аккредитовали своих представителей на российскую премьеру «Пассажирки», в театре зафиксирован своеобразный рекорд посетившей спектакль прес‑ сы – более 60 гостей! Побывав на спектакле, материалы для своих изданий подготовили критики и журналисты из Великобритании, Германии, Польши, а также собственные корреспонденты ведущих федеральных газет, журналов, интернет-порталов. Предлагаем ваше‑ му вниманию наиболее яркие выдержки рецензий и публикаций. Екатерина Бирюкова, Colta.ru, 20.09.2016 «Бессмертный барак» (…) Будто соревнуясь друг с другом за новый тренд (надвигается столетие композитора в 2019 году), в течение полугода оперы Вайн- берга ставят четыре российских театра! Первой уже отметилась Мариинка – в июле там спешно выпущен «Идиот» (дирижер Томас Зандерлинг, режиссер Алексей Степанюк). Мариинка опере- дила Большой театр, где та же опера обещана в феврале (дирижер Михал Клауза, режиссер Евгений Арье). Московская «Новая опера» недавно неожиданно отрапортовала о готовя- щейся постановке «Пассажирки», намеченной на 27 января – День памяти жертв Холокоста (дирижер Ян Латам-Кёниг, режиссер Сергей Широков). Российская же премьера этой оперы на днях прошла в Екатеринбурге. Екатеринбургский театр подошел к делу основательнее всех. Практически сразу после появившейся два года назад «Сатьяграхи» Филипа Гласса здесь объявили об очередной репертуарной сенсации с участием той же постановочной команды. Постановка «Пасса- жирки» вылилась в целый гиперпроект, вклю- чающий в себя международные конференции, встречи с публикой, создание сайта, налажи- вание связей с польским Институтом Адама Мицкевича, поездку постановщика в Варшаву к 92‑летней Зофье Посмыш и в Освенцим. (…) В постановке нет ни грамма фальши, а ощущение живого свидетельства добавляют судьбы авторов: польский еврей Вайнберг бежал в 1939 году в СССР, а его оставшиеся в Польше родители и сестра погибли в кон- цлагере, Посмыш сама была узницей Освен- цима, чудом выжила. В предыдущих постанов- ках оперы писательница выходила в финале на сцену, до Екатеринбурга она не доехала, но записала видеообращение. В феврале ека- теринбургскую «Пассажирку» собираются при- везти в Москву и показать в рамках междуна- родной конференции «Вайнберг. Возвращение». Игорь Корябин, OperaNews, 26.09.2016 «Екатеринбургский реквием» (…) для подавляющего большинства публики опера ассоциируется, прежде всего, с популяр- нейшими романтическими образцами XIX века наподобие «Аиды», «Кармен» или «Травиаты». Когда же в основу сюжета оперы закладыва- ется явно не оперная и далеко не романтиче- ская история, а правдивая человеческая драма XX века об узниках одного из фашистских лагерей смерти, то такая опера за публику еще должна побороться! (…) Оркестр в этой опере больше чем оркестр: это один обнаженный клокочущий нерв чело- веческого горя и адского кошмара. Этот нерв не перестает пульсировать и в сценах на кора- бле. Опера богата буквально говорящими симфоническими эпизодами – драматиче- ски напряженными и трагически безысход- ными. Реплики эсэсовцев в лагерных эпизодах музыкально жестки, зачастую – с колючими речевыми вставками. Второй акт открыва- ется зловещими звуками «комендантского» вальса, который, понимая весь ужас ситуации, без боли в сердце слушать просто невозможно. Отрывистые джазовые интонации оркестра рисуют атмосферу хрупкого респектабельного равновесия в обществе пассажиров на кора- бле. А музыкально-вокальные характеристики узников насколько трагичны, настолько светлы и лиричны. (…) Все роли в этой опере – и большие, и малень- кие – сделаны вокально убедительно и актер- ски впечатляюще. (…) Настоящая премьера – новая творче- ская победа, в очередной раз доказывающая, что сегодня Екатеринбургский театр оперы и балета – один из уверенных флагманов россий- ской музыкальной культуры. Гюляра Садых-заде, «Ведомости», 20.09.2016 «В Екатеринбурге поставили оперу „Пасса‑ жирка“ Мечислава Вайнберга» После «Сатьяграхи» Филипа Гласса Екатерин- бургский театр оперы и балета вновь удивил нетривиальным выбором премьерного назва- ния: на Урале поставили «Пассажирку» Мечис- лава Вайнберга, написанную более 70 лет тому назад. Душераздирающую историю о любви, жизни и смерти в концентрационном лагере, основанную на повести польской писатель- ницы Зофьи Посмыш «Пассажирка из каюты № 45», авторы спектакля рассказывают (и пока- зывают) подчеркнуто документальным, ску- пым языком, насыщая визуальный ряд скрупу- лезно точными деталями: Тадеуш Штрасбергер, режиссер, сценограф и художник по свету, спе- циально ездил в Освенцим и привез оттуда массу фотографий – печей, стен, разрушенных бараков. Тем пронзительней и исступленней звучит музыка, взывающая к глубинным, базо- вым ценностям гуманистического толка. Действие разворачивается параллельно в двух временных и пространственных пла- нах. Первый – на роскошном лайнере, увозя- щем в далекую Бразилию респектабельную супружескую чету: дипломата Вальтера, только что получившего повышение по службе, и его любящую жену Лизхен. На бортах корабля танцуют солнечные зайчики – блики от пле- щущих волн. Слышны звуки танца – это рок- н-ролл, – и мы понимаем, что война осталась в далеком прошлом. И вдруг возникает при- зрак из прошлого – загадочная дама, в кото- рой Лизхен узнает свою бывшую подопечную, заключенную лагеря, в котором сама Лизхен, бывшая эсэсовка, служила в качестве надзира- тельницы. Прошлое и настоящее сплетаются: место широких окон лайнера заступают грубые нары, полосатые робы и истошные крики мучи- мых пленниц. (…) Оперу Вайнберга в советские годы не ста- вили, опасаясь нежелательных параллелей с советскими лагерями. Но в наше время, когда масштабы гуманитарных катастроф и степени расчеловечивания достигли предела, эта опера обретает новую, особенную актуальность. Для премьерных показов в театре подго- товили без малого четыре исполнительских состава. Но главным достоинством и главной победой дирижера Оливера фон Донаньи стал отлично звучавший оркестр. С первых же так- тов, когда раздались оглушительные, агрес- сивно-тревожные удары литавр, и до самого конца дирижер и оркестр держали зал в неос- лабном напряжении. Искусно выстроенные кульминации, четкая артикуляция и незаем- ный энтузиазм позволили спектаклю сохра- нить темпоритм и выразительность мизансцен. Трагической кульминацией оперы стано- вится финальная сцена: возлюбленный Марты, музыкант Тадеуш, стоя перед комендантом и его офицерской сворой, играет вместо зака- занного вальса Чакону Баха. Играет, зная, что сейчас умрет. Постепенно к одинокому голосу скрипки подключается оркестр: Чакона крепнет, растет, звук ширится, словно расправ- ляя крылья, вздымается над сценой, будто испо- линская фигура самого Иоганна Себастьяна Баха вдруг нависает над жалкими фигурами палачей. И тут мы вспоминаем, что есть и дру- гая Германия, и другие немцы – те, что создали великую культуру; гении, для которых челове- ческая жизнь была драгоценна и неповторима. Дэвид Карлин, музыкальный портал Bachtrack, 21.09.2016 «„Пассажирка“ в Екатеринбурге: впечатля‑ ющая опера, которую должны запомнить» Это опера о выборе между памятью и забве- нием свершившегося зла – преступной вины и боли тех, кто выжил. Новая постановка Тадэ- уша Штрасбергера в Екатеринбургском театре оперы и балета предлагает нам заглянуть в эту бездну глазами двух персонажей: Марты (это, несомненно, сама Посмыш), которая хочет помнить, и Лизы, которая предпочла бы забыть свое прошлое надзирательницы-эсэсовки. (…) Все исполнители на премьере (и испол- нители другого состава, которых я слышал на генеральной репетиции) одинаково пре- восходны. Надежда Бабинцева была одина- ково естественна как в теплом меццо Лизы в ее более зрелом возрасте на палубе судна, так и в ее угловатых, ломаных речитативных рит- мах в лагере. В ее упреке Марте: «Не ценишь ты моей доброты», – сквозит ирония, и это один из многих моментов, когда ключевые фразы в диалоге приобретают действительно силь- ное звучание при сочетании текста, музыки и певческой выразительности. Другой при- мер – Владимир Чеберяк, исполнивший партию Вальтера, с его обвинением Лизе: «Повинна ли щепка, которую всосал в свою пучину водо- ворот?» Наталья Карлова в партии Марты продемонстрировала богатство тембра сво- его сопранного диапазона с особо эффектив- ным использованием вибрато, формирующим и окрашивающим звучание. Ария Кати, испол- ненная а капелла Ольгой Теняковой, создает ощущение чистоты и старины. Исполнительница партии Лизы в спектакле 16 сентября 2016 года – Надежда Рыженкова.
• 3.
  3105 сезон (…) Этопервая полная сценическая поста- новка «Пассажирки» в России по оригиналь- ному тексту либретто Александра Медведева. Смелый шаг, как в политическом, так и в худо- жественном плане. В политическом, потому что нетрудно мысленно перебросить мостик от концентрационного лагеря к ГУЛАГу и от СС к КГБ. В художественном, потому что здешняя аудитория считается консервативной и при- выкшей к опере как уходу от действительно- сти, и грубое насилие в повествовании многим может показаться вызывающим. Штрасбергер держит нажатыми эмоцио- нальные кнопки до конца. В предпоследней сцене в хоре бывших заключенных выделя- ется пожилая женщина – очевидно, это образ самой Посмыш, она рассказывает историю двум детям. В следующем за ней эпилоге Лиза и Марта сидят в своих одинаковых каютах, каждая напротив своего зеркала на туалетном столике. Но отсутствует не только разделяющая каюты перегородка, но и стекла в зеркалах: обе женщины видят лишь друг друга. Клаус Билланд, интернет-портал австрийского журнала Der Neue Merker, 21.09.2016 «Екатеринбург / Россия: Опера Мечислава Вайнберга „Пассажирка“. Премьера» (…) В качестве режиссера для новой поста- новки был выбран американец Тадэуш Штрас- бергер, успешно поставивший на сцене театра оперу «Сатьяграха» Филипа Гласса в 2014 году (спектакль отмечен Национальной театраль- ной премией «Золотая Маска»). Режиссер сотрудничает со многими театрами в мире, в том числе с театром Ан дер Вин. На этот раз, помимо режиссуры, он выступил еще и в каче- стве сценографа и художника по свету. Худож- ником по костюмам стала Вита Цыкун, а Анже- лика Грознина подготовила вокально мощный и безупречный, с точки зрения сценического движения, хор. Для самого Штрасбергера одной из ключевых идей постановки стало понятие Never («Никогда»). Для него было осо- бенно важно проработать этот постулат в рам- ках постановки, выдвинув его на передний план, чтобы ужасы Освенцима и других лаге- рей больше никогда не повторились. При этом Штрасбергер видит это произведение не как оперу в прямом смысле этого слова. Своей режиссурой он предлагает зрителям вступить с ним в диалог, который не закончится одно- временно с опущенным занавесом, а продол- жится далеко за пределами театра. Музыкаль- ный театр в его понимании – это современный живой организм, обладающий огромной про- бивной силой своих высказываний. Это театр, который не должен никого оставить равнодуш- ным, который должен побуждать к размышле- нию, устраивать внутреннюю эмоциональную встряску. В этом плане екатеринбургский театр предоставил ему все возможности для реали- зации его идей, которыми он воспользовался сполна. В отличие от других постановок, в Екате- ринбурге впервые прозвучала первоначальная редакция на русском языке. Это событие стало примером волнующего и шокирующего музы- кального театра в лучшем смысле этого слова. Впечатляет, насколько точно, ярко и убеди- тельно Штрасбергер передает эмоции через блестящую личностную режиссуру, которая не дает заскучать ни на минуту и не скатыва- ется до уровня оперных клише. Режиссер, глу- боко понимая персонажей, изучает их психоло- гию и эмоции, конструируя из этого материала собственную драму каждого из них. (…) С этой режиссурой блестяще сочетаются костюмы Виты Цыкун. Она предстает не просто авто- ром костюмов, а художником, способным через одежду передать индивидуальность персонажа. Костюмы в корабельных сценах отсылают к 50‑м годам прошлого века, а узники концла- геря появляются в полосатых арестантских одеждах. Для трех составов (вызывает восхище- ние, что екатеринбургский театр располагает таким большим количеством исполнителей) было изготовлено свыше 150 костюмов, каж- дый из которых оригинален и ничем не похож на другие. Особенно эта индивидуальность заметна в костюмах узниц: во многом благо- даря намерению Цыкун сделать каждый из них уникальным солисткам удалось настолько глу- боко вжиться в образы своих героинь. (…) Оливер фон Дохнаньи виртуозно дири- жирует оркестром екатеринбургского театра, облачая бушующие на сцене эмоции в подхо- дящие музыкальные тона. При этом как раз в сценах в бараках временами проступает тех- ника лейтмотива, сменяющаяся атональностью и музыкальной яркостью. Дохнаньи считает, что музыка крайне сложна и потому трудна для оперных певцов: им зачастую приходится петь «между нот и оркестром», целиком пола- гаясь на себя. Также и для оркестра партитура является настоящим вызовом. В этом отноше- нии это был важный вечер для екатеринбург- ского театра. Екатерина Кретова, «Московский Комсомо- лец», 27.09.2016 «В Екатеринбургском оперном театре поставили „Пассажирку“ Вайнберга» Музыка сложная, сюжет страшный. Несмотря на его детективность – до самого финала мы не знаем, действительно ли пассажирка из 45 й каюты та самая Марта, которая столь опасна для экс-эсэсовки и ее успешного мужа-дипло- мата, – он все же не сводим к жанру триллера. Главная тема – это Освенцим и подвиг, кото- рый совершили все его жертвы, сломленные и несломленные. В спектакле играют прекрасные артистки, каждая из которых независимо от объема пар- тии ярко и выразительно раскрывает свою историю: Катя (Ольга Тенякова), русская пар- тизанка, рассказывающая о России в изуми- тельной по красоте акапельной протяжной песне, Иветта (Наталья Мокеева), трогательная до слез девочка-подросток из Дижона, еврейка Хана (Татьяна Никанорова), чешка Бронка (Александра Куликова), полька Кристина (Ека- терина Нейжмак). В центре сюжета – Марта в великолепном исполнении Натальи Карло- вой. В ней сочетается непреклонность и неж- ность, гордость и боль. Никакой ходульности – удивительная достоверность, но при этом вполне оперная степень обобщения характера. И, наконец, Надежда Бабинцева. Испол- нение ею роли Лизы Франц раскрывает какую‑то новую грань неординарного таланта этой певицы. Прекрасный монстр – вот кто такая Лиза, которая не испытывает ни малейшего раскаяния за свои злодеяния. Она хочет услышать слова благодарности от своей жертвы – и это уже верх цинизма и безумия, которые на самом деле многое объ- ясняют в человеческой природе, породившей фашизм. Партия Лизы наполнена сложным, редким для оперного жанра балансирова- нием между вокалом и чем‑то типа шпрехге- занга. Бабинцева виртуозно переходит с пения на речь, а в чисто разговорных сценах демон- стрирует талант и мастерство современной драматической артистки. Оркестр играет сочинение Вайнберга с абсолютным пониманием авторского стиля и непростых музыкальных смыслов. Дохнаньи вытаскивает из партитуры все, что связывает ее с традиционным языком: ладовые тяготения, мелодизм, консонантные гармонии, интонации с закрепленной семантикой. Опера наполнена яркими узнаваемыми темами, которые красиво и логично выстраивают музыкальную драма- тургию с легко воспринимающимися на слух арками и лейтмотивами. И конечно, аллюзии и цитаты, которые здесь очень важны. Осо- бенно большой фрагмент Чаконы Баха, кото- рую узник лагеря Тадеуш (Дмитрий Староду- бов, вокал, Денис Антропов, скрипка) играет вместо пошлого вальса, заказанного комендан- том лагеря. Екатерина Нечитайло, портал «Субкультура» (Санкт-Петербург), 16.09.2016 «„Пассажирка“: знак допроса» Круизный лайнер, плывущий в Брази- лию… Огромные окна, распахнутые двери кают, вечерние наряды, прически и туфли. Дерево, беззаботность, легкость, воздуш- ность. Ни намека на проблемы, ни тени хло- пот, ни одной отсылки к ужасам войны. Прак- тически Феллини с его «И корабль плывет…», помноженный на первую часть «Гибели богов» Висконти. Тишь, гладь, благодать. Вот только музыка, тревожная, терпкая, пульсирующая, шепчет другое, вот только постоянный полу- мрак не сулит ничего доброго, вот только тени прошлого смело разгуливают по палубе. Немка Лиза (Надежда Бабинцева) – красавица, что привыкла находиться в центре внимания, уверенная в себе женщина в белом, ловко зати- рающая чувство вины. Статная фрау, умеющая держать лицо при любых обстоятельствах, которой суждено обмякнуть на наших глазах. Немец Вальтер (Владимир Чеберяк) – ее нерв- ный супруг, что вечно недоумевает, до дрожи дорожит своим положением, является дипло- матом по профессии, но не по сути. До сегод- няшнего дня он не догадывался о ее эсэсовском прошлом, а она даже не подозревала, что оно способно войти без стука. (…) Абсолютное зло поражает абсолютно всех: и русских, и поляков, и евреев, и нем- цев. Дирижер Оливер фон Дохнаньи настра- ивает «Пассажирке» единое симфоническое дыхание, в которое сноровисто вплетены фазы тихого спокойствия, интенсивного волнения, затаенности и скачкообразности. Эта совокуп- ность процессов, обеспечивающих непрерыв- ное поступление кислорода, лишена отдышки, проходит все препятствия со спортивной точ- ностью, напоминает бесконечно натянутую ткань, что должна бы вот-вот лопнуть. Но она не просто выдерживает, а сохраняет ровный натяг, в котором в меру и угрюмого трагизма «Катерины Измайловой» Шостаковича, и ого- ленных контрастов «Воццека» Берга, и вечной тревожности Шенберга, и параллелей с Шестой симфонией самого Вайнберга. (…) Трагичен и безысходен, но буквально пронизан светом и надеждой, монументален, но практически лишен пафоса, тих, но невы- носимо тверд, пацифичен по сути, но неве- роятно победоносен. Спектакль Штрасбер- гера – не плач по ушедшим, не бунт против невиновности, не попытка разобраться в тео- рии травмы, не жажда возмездия. (…) «А была ли вообще эта пассажирка из каюты номер 45?» – вопрос Лизы к Вальтеру, вопрос Марты к человечеству, вопрос каждого к каж- дому, что, вероятно, имеет возможность пре- вратиться в пожизненный допрос, персонально закольцованный внутри. Самый беспощадный, самый откровенный, постоянно держащий в напряжении, лишающий права на опромет- чивые поступки, тотальную веру, любое лукав- ство. Или, может быть, вы знаете иные пути, чтобы Освенцим не повторился. Майя Крылова, «Театрал», 21.09.2016 «„Пассажирка“: вальс из ада» Эмоции рвутся в клочья или льются лири- ческим потоком, взмывают «вверх», бьются в «истерике» или взывают к высшим силам и резко падают «вниз», превращая патетику в скорбь, а ужас – в печаль. Это очень испове- дальная и одновременно сокровенная музыка, при этом – еще и «говорящая» (не путать с иллюстративностью): чего стоит хотя бы роль ударных, означающая буквальный черный страх – и вместе с тем символическая. А насы- щенная экспрессивной борьбой тембров поли- фония оркестра поражает воображение. (..) «Пассажирка» – это вопрос: наш мир – бесконечное царство злого абсурда или в жизни все‑таки бывает что‑то, ради чего не стоит быть окончательным пессимистом? И как один чело- век может отрезать в себе все человеческое – и лишить другого человека права быть? «Тяжелая, многослойная музыка, непростой вокал, трагичная тема – просмотр спектакля будет непростым для зрителя (телеканал «Культура»). Партии Лизы и Вальтера в первом премьерном спектакле 15 сентября 2016 года исполнили Надежда Бабинцева и Владимир Чеберяк.
• 4.
  4 ноябрь 2016 Сделатьтакой спектакль было непросто: концлагерь на сцене, тем более оперной – задача со многими неизвестными. С одной стороны, сюжет говорит сам за себя, но с дру- гой – нужно не впасть в открытую публици- стику. Сердце после спектакля, конечно, болит. А как иначе при такой теме? Но художествен- ная сверхзадача, решенная в сплаве условности и реальности, контрастов актерской динамики и статики, тоже раскрыта сполна, конечно, и через качественную певческую работу соли- стов и хора. Действие движется в двух пластах: на палубе корабля, среди танцующих нарядных пар, и в бараке концлагеря, где день и ночь горят трубы крематория. Там пьют шампанское, смотрят на море в бинокли и носятся в рок-н- ролле, тут – нацисты жалуются на почетную, но скучную работу – убивать, и горой лежат вещи убитых. Контраст веселой беззаботно- сти и кромешного ада – ужасающий и точный. Режиссер еще и мастер по постановке «подво- дных течений». На наших глазах, например, спокойно курят, а оркестр беснуется, выдавая, чего стоит это спокойствие. Хор много поет за сценой, трагически комментируя действие: «Освенцим только впускает». Дети эсэсовцев получают подарки на счастливое Рождество – от родителей-убийц. У нар молятся «незри- мые» еврейские ребе и кружатся счастливые жених с невестой – воспоминания о мире, «где существуют помолвки». И пронзительна сцена, когда заключенные женщины из разных стран, не веря самим себе, но чтобы не сойти с ума, строят планы о жизни после освобождения. Юлия Бедерова, «Коммерсант», 23.09.2016 «Добро и зло неравнодушны» Значение премьеры невозможно переоценить. Ее просветительский смысл огромен, качество достойно, а музыкальное освоение материала граничит с героизмом. Вокально безупречно звучит партия надзирательницы Лизы в испол- нении Надежды Бабинцевой. Артистически она не выходит за рамки режиссерской задачи (ее героиня – воплощенное зло в кокетливом обли- чье), но исполняет ее с убедительной силой большой певицы и актрисы. Наталья Карлова с нежным тембром и смелостью в верхних регистрах (узница концлагеря Марта), Вла- димир Чеберяк (муж Лизы Вальтер, «честный немец»), Дмитрий Стародубов (Тадеуш), весь вокальный ансамбль – в спектакле все рабо- тают актерски проникновенно и музыкально аккуратно. Оливер фон Дохнаньи ведет спек- такль внимательно и выразительно. В успехе премьеры, вероятно, важную роль сыграли большая подготовительная работа и то обстоятельство, что «Пассажирка» в Екате- ринбурге стала не только театральной новин- кой, но главной частью большого междуна- родного музыкально-театрального и научного проекта (совместно с Институтом Адама Миц- кевича в Варшаве и газетой «Музыкальное обо- зрение»; московский финал проекта назначен на февраль 2017 года), смысл которого – воз- вращение музыки Вайнберга на российскую сцену, в концертную и исследовательскую практику в той стране, где, как он сам говорил, его спасли. И где она, в свою очередь, может послужить средством спасения от забывчиво- сти. Наталия Иванчук, сайт Польского общества «Полярос», 21.09.2016 «„Пассажирка“ М. Вайнберга – уникальная премьера в екатеринбургской опере» Без преувеличения можно сказать, что 2016 год стал открытием музыки Мечислава Вайнберга в России, причем у Екатеринбурга в этом плане оказалась особая миссия. Ещё весной на сцене Екатеринбургского оперного театра состоя- лась премьера симфонии композитора «Цветы Польши», в качестве дирижера была пригла- шена молодой талантливый польский музы- кант Моника Волиньска. В сентябре текущего года в Уральской консерватории прошел кон- церт камерной музыки М. Вайнберга – зву- чал его Фортепианный квинтет, Соната № 4 для скрипки и фортепиано, а также вокальный цикл «Баюкая ребенка». И вот – самый важный проект года, первая театральная постановка оперы «Пассажирка» в России на сцене Екате- ринбургского оперного. (…) Выбор «Пассажирки» в качестве спекта- кля для постановки в Екатеринбургском опер- ном театре оказался глубоко символичным и животрепещущим для нашего времени. Куль- тура памяти сегодня необычайна важна, если мы помним, то мы ответственны за происхо- дящее. Так считают все, кто работал над опе- рой, в частности, режиссер Тадэуш Штрас- сбергер: «Это спектакль об ответственности перед миром каждого из нас. Важно, чтобы люди задумались об этом, чтобы трагедия войны никогда не повторилась. История «Пас- сажирки» проникнута болью и страданием, и все же я верю, что нам удастся увести из неё мотивы мщения и ненависти, а в финале отпра- вить в космос послание о любви и прощении». (…) Переплетение прошлого и настоящего – в этом движущая сила сюжета, в этом главный конфликт – возможно ли примирить настоящее и прошлое, а если нет, то так соотнести свои поступки в прошлом с тем, чем ты являешься в настоящий момент. В спектакле, на мой взгляд, выдающаяся работа режиссера. Первое, что мы видим – это занавес, закрывающий сцену, он ничем не напоминает классический оперный. Это фотография, которую сделал Тадэуш Штрас- сбергер внутри газовой камеры. Он специально побывал в Освенциме, ему важно было, чтобы зритель мог представить, что видели узники перед смертью. (…) Спектакль получился очень ярким, сильным по воздействию, держащим в напря- жении от первого до последнего звука. Редко бывает в последнее время, что принимаешь спектакль безоговорочно. И в этом заслуга абсолютно всех – певцов, оркестрантов, режиссера, дирижера, хормейстера, худож- ника по костюмам. Особенно хочется отметить исполнительниц главных женских ролей – Лизы (Надежда Бабинцева) и Марты (Наталья Кар- лова). Безусловно, спектакль стал событием. (...) Думается, что в недалеком будущем «Пасса- жирку» ждет успех и на других оперных сце- нах России. Валерий Кичин, «Российская газета», 20.09.2016 «Скрипач не нужен» (…) Премьера «Пассажирки» в Екатеринбург- ской академической опере – прежде всего поступок людей общественно активных и твор- чески состоятельных. Они не только вернули из небытия одну из главных опер ХХ века, но и стронули лавину: на российской музыкаль- ной сцене возник большой международный проект – возвращение народу и миру Мечис- лава Вайнберга, композитора, художника, лич- ности (…) Постановку осуществили главный дири- жер театра Оливер фон Дохнаньи и режис- сер Тадеуш Штрасбергер, чьи спектакли идут в Вашингтоне, Нью-Йорке, Филадельфии, Лондоне; инициатором и вдохновителем про- екта стал директор театра Андрей Шишкин. Как и в предыдущем спектакле тандема фон Дохнаньи – Штрасбергер «Сатьяграха», в «Пас- сажирке» в действо вовлечен весь зритель- ный зал: идет прямое обращение погибших к нам, живущим, к нашей убаюканной време- нем совести. Это сильный прием, ему невоз- можно сопротивляться, эффект сопережива- ния и включенности в действо здесь имеет мало аналогов. Музыкальный материал оперы – вызов и для труппы, и для зрителя. Никаких сладкоголо- сых арий, сложнейшие по структуре ансамбли – спор разрушенных гармоний, ада с утрачен- ным раем, погибающей, но не сдающейся души – и торжествующей ненависти ко всему живому. Тоскливая, как стон, народная песня и отголоски мирных джазов существуют среди развалин былой жизни, их беспощадно давят металлические лязги, глухие удары, тревожные перезвоны: это произведение столь же опер- ное, сколь и симфоническое. Его невозможно анализировать хладным разумом, его не слу- шаешь – его ощущаешь как одно из трагичных событий жизни. И оркестр, и сильная труппа, и особенно хор театра не просто выдержали испытание – они предложили какой‑то новый уровень существования оперного искусства: не исполнение партитуры, а мучительное про- живание предсмертного кошмара, отчаянную попытку докричаться уже с той стороны вечно- сти: «Если заглохнет эхо их голосов, мы погиб- нем…». Тугая струна, которой хлещут по душе, чтобы выбить из нее пыль и равнодушие. (…) В сценографии Тадеуша Штрасбергера людской мир уже весь изъеден ржавчиной, как язвами. Шикарный океанский лайнер, где произойдет встреча вчерашней эсэсовки Лиз- хен с чудом уцелевшей полькой Мартой, напо- минает уже утонувший «Титаник», на палубе которого еще дергаются в конвульсивном танце дамы и господа. Он не контрастирует с дымя- щими трубами крематориев – он уже в них вписан: народ для тлена собрался. Пепельных оттенков занавес – фото внутренней стены газовой камеры, которое режиссер сделал в Освенциме, – последнее, что видели узники. Контрасты опасной беззаботности на грани смерти – в музыке и в костюмах Виты Цыкун: полетная элегантность – и тяжеловесные бес- форменные робы, делающие людей неразличи- мыми. Этот спектакль нас не щадит, но после него ощущение спавшей с души пелены: он не гнетет, а очищает. Его лейтмотив – свобода как высшее счастье. Право, которое нельзя отнять у человека, даже брошенного на нары. Идеал и счастье всего живого. И если ее нет – она будет сниться. Блестяще придуман про- светляющий финал: два антагониста, две искалеченные эпохой женщины пытливо всма- триваются друг другу в глаза, словно пытаясь понять, как было возможно падение. И мы вглядываемся в них в поисках того же ответа. Сергей Медведев, «Форбс», 29.09.2016 «Музыка после Освенцима: почему „Пасса‑ жирка“ Вайнберга нужна в современной России» Нисколько не случайно, что именно в Екате- ринбурге, городе с уникальной мемориальной культурой, в Государственном академическом театре оперы и балета состоялась российская сценическая премьера знаменитой и незаслу- женно забытой оперы Мечислава Вайнберга «Пассажирка» по рассказу польской писатель- ницы Зофьи Посмыш, действие которой проис- ходит в Освенциме. История ее постановки очень точно отра- жает сложные отношения государства и обще- ства с исторической памятью в советской и постсоветской России. (…) Судьба «Пассажирки» сложилась непро- сто. На прослушиваниях она вызвала восхищен- ные отклики у ведущих композиторов эпохи – Дмитрия Шостаковича и Арама Хачатуряна, Георгия Свиридова и Дмитрия Кабалевского, Альфреда Шнитке и Софии Губайдулиной, оперой заинтересовался Большой, несколько отечественных театров, Пражский Националь- ный театр… Но на дворе стоял 1968‑й, когда последние остатки оттепели были раздавлены советскими танками в Праге и идеологиче- ский режим ужесточался с каждым месяцем. Оперу обвинили в «формализме» и «абстракт- ном гуманизме», все планы постановки были отменены, а партитура положена на полку на долгих 38 лет – ее первое исполнение в кон- цертном варианте состоялось лишь в декабре 2006‑го в Московском доме музыки, а сцениче- ское исполнение – в июле 2010 года на оперном фестивале в Брегенце (режиссер Дэвид Паунтни, дирижер Теодор Курентзис), и с тех пор «Пас- сажирка» начала свое триумфальное шествие по миру, которого самому Вайнбергу увидеть не удалось – композитор скончался в 1996 году. Впрочем, в далеком 1968 году дело было не только в музыке: неудобна становилась сама тема Освенцима, холокоста, евреев. Примерно в те же годы начинает вытес- няться память о Бабьем Яре, поднятая поэмой Евтушенко в 1961 году: в 1966 году был отме- нен конкурс на памятник жертвам Бабьего Яра, историческое место заливается бетоном, окру- жается новостройками. В те же годы «Новый мир» Твардовского и другие советские жур- налы отвергают «Колымские рассказы» Шала- мова за «слишком мрачный» образ лагеря и экзистенциальный пессимизм. Да и саму историческую память начали заливать бетоном брежневских юбилеев и мемориалов, мифологией Малой Земли, культом Победы, который становился все более пафосным по мере того, как уходило поколение ветеранов. В официальной идеологии и массо- вом сознании сложилась система табу, кото- рая не позволяла говорить об опасных темах – ГУЛАГе и Освенциме, холокосте и голодоморе, репрессиях и депортациях народов, о бессмыс- ленных жертвах войны и цене победы. (…) Перед Россией сегодня стоит задача переосмыслить и преодолеть не только ад наси- лия, открывшийся в ХХ веке, но и пустыню мол- чания, которое само по себе также является насилием над речью, памятью, историей, куль- турой, и постановка «Пассажирки» в Екатерин- бурге делает важный шаг в этом направлении. Поэтому так важна нынешняя премьера «Пас- сажирки» в Екатеринбурге – одном из ключевых мест памяти на карте России, городе с передо- вой музыкальной, театральной и мемориальной культурой и чуткой публикой, которая устроила на премьерном показе 15‑минутную овацию. Марта – Наталья Карлова, Лиза – Надежда Бабинцева. Премьера оперы «Пассажирка» 15 сентября 2016 года.
• 5.
  105 сезон Фотоальбом ПАССАЖИРКА 21 3 4 5
• 6.
  ноябрь 2016 6 7 8 10 9 11
• 7.
  105 сезон 12 1413 15
• 8.
  ноябрь 2016Фотоальбом Марта – НатальяКарлова (фото 20), Ольга Пешкова (фото 5, 11, 14), Елена Дементьева (фото 4, 17); Лиза – Надежда Бабинцева (фото 2), Надежда Рыженкова (фото 1, 5, 7, 16, 19), Ксения Ковалевская (фото 13); Вальтер – Владимир Чеберяк (фото 2, 6), Дмитрий Розвизев (фото 7, 19), Евгений Крюков (фото 13); Тадэуш – Александр Кульга (фото 14), Ханна – Татьяна Никанорова (фото 11), Светлана Пастухова (фото 4); Кристина – Екатерина Нейжмак (фото 12), Бронка – Александра Куликова (фото 9, 12), Старуха – Надежда Шляпникова (фото 20), Власта – Ирина Куликовская (фото 20). 16 17 18 20 19
• 9.
  9105 сезон Дмитрий Розвизев –известное имя в уральском театральном музы‑ кальном сообществе. Лирический тенор екатеринбургской оперы, двадцать лет отдано сцене – одного этого для популярности было бы достаточно. Но театр – только одна из составляющих его широкой ар‑ тистической натуры. Участие во всевозможных музыкальных проек‑ тах, в том числе зарубежных, обеспечили успех и признание у самого разного зрителя. Так что юбилей – просто запятая. Впереди – новые концерты, пре‑ мьеры, события. Дмитрий Розвизев молод, энергичен, музыкален и легок на подъем! –– Дмитрий, что значит для Вас быть вос‑ требованным в профессии? – Смотря о чем идет речь. В последние годы я чувствую, что становлюсь все больше востребован как преподаватель академи- ческого вокала. Уже шесть лет я преподаю в мужском хоровом лицее, а с прошлого года – еще и в Свердловском музыкальном училище имени Чайковского. И, конечно, я востребован как певец и актер – не меньше 4‑5 раз в месяц выхожу на сцену Екатеринбургского театра оперы и балета. А вообще, бывали времена, когда я работал одновременно в пяти театрах города Екатеринбурга: оперном, молодежном, театре «Витамин», Театре эстрады и Камерном теа- тре: везде ставились какие‑то оперы, и повсюду меня приглашали петь. –– И это замечательно, потому что публика любит Вас и желает видеть в разных ро‑ лях – для одной только роли наставника Вы еще слишком молоды. –  Несколько лет назад, почувствовав начало стагнации в оперной профессии, я стал раз- мышлять, как быть дальше. Молодость не вечна – не успеешь оглянуться, как со сцены потеснит амбициозная молодежь. Начи- нать строить педагогическую карьеру с того момента, пожалуй, будет уже поздновато. И я решил, что пора. Тем более что художе- ственный руководитель хорового лицея Сер- гей Пименов обращался ко мне с предложе- нием преподавать в лицее еще 17 лет назад. В то время я солировал в «Русских певчих», мы все вместе с большим спехом гастролировали в Америке. Но тогда я ответил отказом. Пони- мал: до тех пор, пока окончательно не разбе- русь в себе, не имею права учить детей. А шесть лет назад пришло осознание того, что мне есть что передать другим. Самое удивительное, что когда я стал пре- подавать, я себя и на сцене стал ощущать по‑другому. Начал еще больше копаться в себе, искать – это тоже принесло результат. –– А как педагог Вы довольны результа‑ том? –  Вполне. Один мой студент учится в инсти- туте Гнесиных, другой – в музыкально-педаго- гическом колледже. Многие выбрали профес- сию, не связанную с вокалом. Один из моих выпускников учится в медицинском инсти- туте, другой в мореходке в Санкт-Петербурге, третий – будущий психолог. И все они поют – в храмах, в студенческих ансамблях. Я точно знаю, что человек, который однажды пришел к музыке, уже не сможет без нее прожить. –– Вы упомянули о стагнации, которую в определенный момент почувствова‑ ли в театре. В любой карьере бывают спады и подъемы, и мне кажется, сейчас Ваше положение в театре не вызывает тревог. По крайней мере, так видится со стороны. А каковы Ваши собственные ощущения? –  В театре в последние годы осуществляются новые интересные постановки. В 2011 году в афише появился спектакль «Любовь к трем апельсинам», затем «Борис Годунов», новый «Евгений Онегин» и другие спектакли, в кото- рых я пою. Впереди «Пассажирка» Вайнберга. Любопытно, что история движется по кругу, и театр вновь обращается к тем произведе- ниям, которые я спел, когда только пришел сюда 15 лет назад. Первыми крупными поста- новками, в которых я участвовал тогда, стали «Волшебная флейта» Моцарта и «Русалка» Дворжака. И эти названия вновь обещают поя- виться в афише в ближайшие годы. –– Расскажите, как начиналась Ваша карьера? – Я пришел в театр в ноябре 1995 года. И Евгений Владимирович Бражник, что был в ту пору главным дирижером театра, сразу написал список из 11 партий, которые мне над- лежало исполнить, и за оставшиеся несколько месяцев сезона я все их спел. Одновременно с дебютами в театре меня ждала еще одна серьезная работа – в муници- пальном молодежном театре при консерватории я спел партию Рамиро в «Золушке» Россини. Дми- трий Волосников, сейчас он дирижер в «Новой опере», увидел меня, совсем еще начинающего певца, в этой сложной партии и убедил в том, что она мне по силам – и я спел один из премьер- ных спектаклей. Сейчас это уже довольно извест- ная вещь, а ведь тогда это была своего рода сен- сация – первая сценическая постановка в России, которую в Екатеринбурге поставили вслед за кон- цертным вариантом Мариинского театра. –– Хотелось бы узнать Ваше отношение к современному прочтению классики. Ясно, что предлагать ставить миро‑ вые оперные шедевры сегодня «так, как раньше» могут только люди, действи‑ тельно далекие от искусства. Думаю, Вы согласитесь с тем, что миссия театра – открывать зрителю новое, невидан‑ ное, вести за собой публику, развивая и воспитывая ее вкусы. Так как же быть с классикой? – Пусть у меня будет репутация консерва- тора, но я считаю, что нельзя трогать спек- такли, на которых учатся наши дети. Я понимаю, откуда эти современные вея- ния – интернет завален фотографиями загра- ничных спектаклей, где фантазия постанов- щиков не знает ни рамок, ни границ. Однако не стоит забывать о том, что, например, в Гер- мании оперный театр есть в каждом городе: не понравилась тебе одна постановка клас- сики – садишься на машину, и через полтора часа у тебя есть возможность увидеть другую. А в Екатеринбурге оперный театр один. И мы должны хотя бы иногда давать чистое прочтение для того, чтобы наши дети приходили и видели, как это было тогда, когда опера была написана. Многие полагают, что у артистов есть право не согласиться с концепцией, заявить режис- серу: мы не будем это играть. Но поверьте, совершенно нет желания бунтовать: у каж- дого есть семья, которую надо кормить и обе- спечивать. Поэтому просто хотелось бы компе- тентности и профессионализма от режиссеров, понимания ими ответственности, которую берет на себя руководство театра, доверяя им постановку нового спектакля. Театр не музей, он должен развиваться. Современные постановки обязаны появляться в нем тоже. Но экспериментировать лучше на музыке, которая легко идет на такие изме- нения. Есть вещи, которые от нового прочте- ния только выигрывают. «Летучий голлан- дец» – отличное тому подтверждение. Другой хороший пример – наша последняя оперная премьера «Кармен». –– Вы часто гастролируете за рубежом, как там принимают Ваше творчество? –  Я уже 15 лет работаю с концертной органи- зацией «Лера» (Австрия), и я вижу, как на Западе популярна наша русская музыка, люди этим живо интересуются, собираются огромные залы. Наш коллектив достаточно большой, включает 50 человек, это солисты из Болгарии, Белору- сии, Чехии, на концертах звучат русские песни и духовная музыка. И я вижу, какой отклик нахо- дит русская музыка в душах людей – они плачут на наших концертах от счастья. А ведь многие не понимают русских слов… –– А что Вам нужно для счастья, Дмитрий? – Понимание в семье. Семья – это глав- ное. Было время, когда работа для меня была на первом месте. Потом пришлось многое пере- осмыслить. Театр театром, но должен быть тыл. Каким бы ты ни был замечательным артистом, по‑настоящему ты дорог только своим близким. –– Расскажите о Вашем семейном про‑ екте. Вы были чуть не единственным в Екатеринбурге и, во всяком случае, уж точно самым известным семейным ансамблем. –  Этот проект придумала моя супруга Евге- ния, мы пели сначала втроем – я и дети, а затем вчетвером. А потом старший сын Саша уехал учиться в Израиль, и наш квартет распался. Мы хотели возродить его к моему юбилею, но не успели. Саша сейчас заканчивает школу, является солистом молодёжного оркестра министерства просвещения Израиля и даже успел получить несколько грантов. У него большие способности не только к музыке, но и к языкам, недавно он дал свое первое интер- вью на иврите. Младшая дочь Аня тоже поёт, есть планы дать несколько концертов в следующем сезоне. –– Кстати, я не спросила Вас о том, как вы сами пришли в профессию.. – Не думал, что когда‑нибудь стану пев- цом. Я хотел стать военным дирижером – это была мечта отца. Родители мои не музыканты, но папа однажды увидел суворовцев на параде и увлек меня этой идей. Пообещал подарить велосипед, если я буду ходить в музыкальную школу – какой мальчишка от такого откажется? И я все детство солировал в хоре. После 8 класса пришел в военкомат – но не прошел комиссию по зрению. Тогда поступил в музучилище имени Чайковского на дирижерско-хоровое отделение. Там я познакомился со своей будущей супру- гой, именно она убедила меня начать серьёзно заниматься вокалом, и вскоре я уже учился параллельно на вокальном и дирижерско- хоровом отделении. Затем поступил в консер- ваторию в класс Валерия Борисовича Гуревича, который до сих пор остается для меня Учите- лем, главным советчиком во всем. А на тре- тьем курсе, в 22 года, стал солистом оперного театра. Я никогда особенно не рвался в этот театр. Но когда пришел и увидел, какие люди здесь работают, как они относятся к профессии, понял, что хочу быть одним из них. –– Кто тогда особенно повлиял на Вас? – Когда на свой дебют в «Царской невесте» я надел костюм Артура Павловича Жилкина, Народного артиста, не мог скрыть трепета. Рядом со мной в гримуборной оказался Сергей Тимофе- евич Хайдуков, он учил меня, как гримироваться, как вести себя на сцене. Вялков, Плетенко, Писа- рев… все они обладали непререкаемым автори- тетом. Это были настоящие носители большого стиля, высокой театральной культуры – моло- дежи было на кого равняться! И всегда чувство- валась преемственность, крепкое плечо старших коллег, на чью помощь, поддержку, совет можно было рассчитывать. Ведь театр – громадная махина, он может тебя сломать… –– О чем следует помнить, чтобы этого не произошло? – Очень важно иметь голову на плечах. Трезво оценивать свой потенциал, не бро- саться сразу на все партии. Не ронять планку качества. Сейчас театр сконцентрирован на премьерах – и они проходят блестяще! Но каче- ство репертуарных спектаклей не менее важно. Каждый артист должен иметь возможность тщательно проработать свою партию, чтобы понимать, для чего он выходит на сцену. Дмитрий Розвизев: с музыкой заодно «Ленский – моя самая любимая партия, я готов стерпеть любой режиссерский креатив, лишь бы петь эту музыку. Но она и очень сложна! Все помнят, как пели Лемешев, Собинов, Козловский, и не дай Бог спеть арию «Куда, куда?» хоть чуточку иначе. Зато когда зрители говорят, что во время спектакля они вернулись во времена своей молодости, когда слушали грампластинки с голосами своих кумиров – это самый большой комплимент.» ЮБИЛЕЙ
• 10.
  10 ноябрь 2016 ПЕРСОНАЛИИ Художникпо персонажам Спустя полвека опера Вайнберга «Пассажирка» пришла на россий‑ скую театральную сцену. Пришла смелым, пронзительным выска‑ зыванием, забирающим без остатка, никого не способным оставить в стороне. Екатеринбургский театр доверил постановку нового спектакля Та‑ дэушу Штрасбергеру и Оливеру фон Дохнаньи, уже отметившимся на российском театральном пространстве своим успешным дебю‑ том – оперой Филипа Гласса «Сатьяграха», названной критиками музыкальным прорывом 2012 года. Однако в команду «Пассажирки» вошел и третий новый игрок – дизайнер по костюмам Вита Цыкун, чей талант стал настоящим открытием. Вита покорила не только про‑ фессиональным подходом к делу. Поразительна ее феноменальная способность вживаться в тему и проживать ее, подобно выходящим на сцену актерам. Удивительна и сама история еврейской девочки, покинувшей вместе с родителями Советский Союз и вернувшейся в страну спустя четверть века ради создания спектакля в память жертвам Освенцима и холокоста. В свой первый приезд в Россию Вита призналась, что для нее, внучки пропавшего без вести солдата, участие в этом проекте – особое глубоко личное высказывание. –– Вита, кажется, что Вы совсем не покида‑ ете театр, с утра до позднего вечера за‑ нимаясь примерками, разработкой гри‑ ма, причесок для каждого персонажа, включая не только солистов, но и хор. Чем объяснить такую тщательность? –  Для нашей истории мало сшить костюмы, над каждым еще нужно потрудиться. В одних случаях требуется, чтобы костюм сидел как с иголочки, например, когда речь идет о респектабельных пассажирах трансатланти- ческого лайнера или офицерах СС, в других – чтобы одежда свисала и создавалось ощуще- ние, что персонаж сильно похудел, например, когда речь идет об узниках концлагеря. Это невозможно предвидеть, когда костюм висит на вешалке: все может разрешиться только индивидуальными примерками. В спектакле больше 100 исполнителей, а костюмов порядка 150, и каждый требует персонального внима- ния. –– Входит ли в обязанности художника по костюмам во время примерки «на‑ страивать» актеров? Благополучные артисты должны надеть костюмы узников – стало быть, и мироощущение их должно поменяться? –  Конечно. Вообще, я не люблю, когда меня называют художником по костюмам. Я худож- ник по персонажам. Моя работа – дизайн пер- сонажа на сцене или в кино. Актеры наде- вают на себя перед выходом на сцену одежду, а не костюм. Костюмы для меня – это нечто карнавальное, цирковое, их надевают кло- уны, жонглеры, фокусники. Оболочка сверху, которая не несет в себе никакой истории. Я же делаю дизайн персонажа и всегда заключаю в рисунок характер героя. Это мы и обсуждаем с артистами первым делом. –– Вы как‑то поделились ощущением, как нелегко заниматься созданием одежды для узников концлагеря в номе‑ ре отеля или офисе театра, хочется вы‑ йти на свет, ближе к людям. Это действи‑ тельно настолько глубоко переживается Вами? – Понимаете, для того, чтобы в происхо- дящее поверил зритель, должна поверить я. А для того, чтобы поверить, надо пропустить через себя. Если мне это будет не близко, на сцене будет фальшь. А зритель фальшь чув- ствует сразу, мгновенно, этого нельзя допу- стить. Над такой сложной темой, как Освенцим, работать непросто. Время от времени мне тре- буется выйти куда‑то – в кафе, в сквер, дру- гое оживленное место. Поймать ощущение баланса. Иначе депрессия проникнет в работу неизбежно. –– Расскажите, откуда Вы черпали инфор‑ мацию для этой истории? – К счастью, сохранилось много архи- вов. Два года назад я оформляла в Ирландии для Wexford Opera Festival мировую премьеру оперы, события которой происходят в Первую мировую войну, и разыскивать информацию было гораздо сложнее. А о Второй мировой войне можно найти все, от фото и кинока- дров до воспоминаний очевидцев. В мире есть центры холокоста, самый большой находится в Иерусалиме и называется Яд ва-Ше́м – «Рука и имя». На левой руке каждого узника кон- цлагеря был выжжен номер. Нацисты стреми- лись к тому, чтобы люди выглядели безлико, как масса, пытались стереть с них особенно- сти, отнять личность, имя заменить цифрой. Но им это не удалось. Личность невозможно задушить. Когда вы смотрите на фото узни- ков, то видите, что они выглядят совершенно по‑разному, Вот почему для меня так важно подчеркнуть индивидуальность каждого пер- сонажа, даже когда все одеты в полосатую уни- форму. –– Рассказываете ли Вы об этом мастерам в цехах, тем, кто непосредственно кроит, красит, шьет под Вашим руководством? – Всегда рассказываю и часто довожу до слез. Но что же делать? Как художник я не переношу на сцене фальши. А чтобы ее не допустить, каждый человек, работающий в театре, должен подойти к проекту честно. Для этого нужно хорошо понимать, что и для чего ты делаешь. Даже если вы просто рисуете полоски на робе, это можно делать по‑разному, и поверьте мне, результат будет отличаться. Когда делаешь работу осознанно, душа – моя как художника, и мастера, который непосредственно занимается изготовлением костюма – переносится в сам костюм. И артист, одеваясь к спектаклю, не сможет не почувство- вать этого. –– Вы работали во многих странах, в част‑ ности, в США, Израиле, и вот теперь в России. Есть ли специфические от‑ личия русской и заграничных школ в Ва‑ шей сфере, как, например, у актеров, вокалистов и т. д.? И если есть, то как это себя проявляет? – Я жила в трех разных странах: первую треть жизни – в Советском Союзе, затем 12 лет в Израиле, а теперь живу в Америке. И во мне естественным образом соединились три разных школы. Мой отец, художник, руководил школой эстетического воспитания для детей при Одес- ском литературном музее, я училась основам рисунка, скульптуры, графики у русских препо- давателей. И до сегодняшнего дня отец влияет на мои искания в области дизайна, я постоянно с ним советуюсь, то есть русская школа через него постоянно присутствует в моем творчестве. Первую степень в дизайне костюмов для театра и кино я получила в Тель-Авивском универси- тете, а вторую – в Нью-Йоркском университете. И это совершенно разный подход. Израильская школа, как и все европейские, ценит ориги- нальность идеи. А американская школа уделяет большое внимание исследовательской работе, делая упор на основательность, глубину, тра- диции. Только основательно изучив все это, вы можете попытаться что‑то интерпретировать или внести свое видение. В каждом подходе свои плюсы и минусы. Европейский дизайн интере- сен, но иногда это всего лишь полет фантазии, ничем не оправданный, ведь гениальных лич- ностей среди тех, кто стремится к самовыраже- нию, не так уж много! А американский подход ведет к определенной закрепощенности: когда на тебя навешивают такой тяжелый багаж, очень сложно пустить из‑под него ростки соб- ственной оригинальной мысли. Мне повезло: я взяла от каждой из школ то, что считала нуж- ным. И спасибо русской школе, где я начинала. Педагогам удавалось сочетать азы классиче- ской школы с развитием у детей творческого воображения, что ими весьма поощрялось. Это было прекрасно и задало фундамент всему, что я делаю сейчас. –– Как удается сохранить свежий взгляд в профессии? –  Я много езжу по миру, не только по своим делам, но и вместе с мужем, оперным певцом. Все, что мне нравится, снимаю, зарисовываю, а в во время долгих перелетов пытаюсь рассор- тировать, разложить по полочкам. Веду посто- янное коллекционирование эмоциональных и зрительных впечатлений. В моем компьютере есть личная библиотека с такими разделами, как интерьеры, экстерьеры, персоналии, цвета, текстуры. И когда приходит время оформлять новый проект, я первым делом обращаюсь к своей коллекции. Никогда не знаешь, где выстрелит, может пригодиться абсолютно все. –– Вита, Вы одевали героев многих кино‑ фильмов. Есть ли существенная разница между работой художника по костюмам в кино и театре? – Разница, прежде всего, в расстоянии между объектом и зрителем. В театре зритель находится довольно далеко от объекта, и дизай- неру очень важно учитывать дистанцию. Это как рисовать картину в технике пуантилизма – вблизи это всего лишь точки, а издалека вы видите пейзаж. А в кино камера может подъ- ехать очень близко, поэтому мы заранее обсуж- даем с режиссером и оператором, какие фраг- менты будут видны издалека, а какие вблизи. В зависимости от этого делается выборочный дизайн. Например, если бы мне предложили делать декорации этой комнаты, то первый вопрос, который бы я задала – снимаем ли мы 360 градусов, 180 или только этот угол? Если только угол, то я не буду ничего строить сзади. И другое дело, если снимаем широким планом. Кино заставляет художника мыслить более абстрактно. Часто сцены снимаются непосле- довательно, сначала последний кадр, потом первый, и нужно уметь видеть все от начала до конца, понимать, как будет развиваться цветовая гамма, и держать это все в голове. Но с другой стороны, если театр требует пре- дельной частности, то в кино иногда можно и сфальшивить, и зрители об этом не узнают. –– Вас связывает сотрудничество с эксцен‑ тричными дивами Леди Гагой и Кор‑ тни Лав. Вам приходилось изобретать для них нечто особенное, шокирующее, авангардное? – С Леди Гагой мы работали на нескольких проектах, сначала это была 90‑минутная теле- программа, затем я оформляла два ее концерта – в Берлине и в Лондоне. А с Кортни Лав мы сде- лали презентацию нового альбома в театральной форме, и в этом году продолжаем турне, в дека- бре едем представлять наш проект на крупней- ший фестиваль современного искусства «Арт Базель» в Майами. Если вы хотите узнать, что я предпочитаю, театр или шоу, то для меня это не вопрос. Моя работа – работа визуального художника. Своя история есть в каждом музы- кальном альбоме, в каждой песне, не говоря уж о спектакле или кинофильме. Жанры разные, но с точки зрения дизайна задача всегда одна и та же – развитие персонажа либо обстоятельств, в которых он существует. Если я делаю и деко- рации, и костюмы – то тогда это придумывание целого мира, окружения и людей в нем. –– То есть первая Ваша задача – придумать историю? –  Как раз нет, история мне дается. Ее при- думывают писатели, композиторы и музы- канты. А моя работа, несмотря на то, что она неимоверно креативная, все‑таки прикладная. Я получаю сценарий, либретто, альбом, диск или что‑то еще – и на него реагирую. И этот процесс всегда одинаков, будет ли это опера, кино или музыкальный проект. Меняются, пожалуй, только бюджеты: у звезд они астро- номические, а в небольших проектах могут быть мизерными, поэтому мне надо быть гиб- кой и приспосабливаться к разным возможно- стям. Бывали маленькие, но очень любопыт- ные авангардные проекты, когда я сама шила и раскрашивала декорации. А когда проекты масштабные, огромные, тогда со мной рабо- тают целые цеха или театры, как здесь в Ека- теринбурге. –– Вы впервые работали в российском театре, причем попали сразу в академи‑ ческий. Не могу не спросить, что показа‑ лось для Вас здесь особенным? – Традиции русской школы по‑прежнему очень сильны. Здесь, в театре, потрясающие мастера. Они не перестают меня удивлять высоким уровнем своего мастерства. Все, что я прошу их сделать, делается на высочайшем уровне. После того как я передаю им эскизы, все материализуется уже спустя несколько дней. И это, конечно, «люкс» для художника. В Америке и Европе, где я работала прежде, мастерство во многом уже утеряно, молодые люди больше не приходят в профессии, где ценится ручной труд. Думаю, здесь, в Екате- ринбурге, я сейчас ловлю «последнюю волну». –– Бывает, что Вам с артистами трудно до‑ говориться? ФотоЕвгенияПоторочина
• 11.
  11105 сезон Газета «Екатеринбургскийгосударственный академический театр оперы и балета», №6 (59), ноябрь 2016 Св-во о регистрации: ПИ № ТУ 66-00265 от 07 июля 2009 г. Учредители: • Благотворительный Фонд поддержки Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета • Федеральное государственное учреждение культуры «Екатеринбургский государствен- ный академический театр оперы и балета Сайт: www.uralopera.ru Распространяется бесплатно Тираж: 5000 экз. Заказ № Отпечатано: ООО «ПК «АСТЕР» 614041, г. Пермь, ул. Усольская, 15. Подписано в печать: 24.10.2016 в 9:00 Адрес редакции и издателя: 620075, г. Екатеринбург, пр. Ленина, д. 46, пресс-служба театра оперы и балета, тел.: (343) 350-57-83 Редактор Е. Ружьева Авторы текстов: Е. Ружьева, Т. Андреева Фото: С. Гутник, Е. Лехова, О. Керелюк, П. Стадник – Я стараюсь учитывать пожелания, в конце концов, артистам, а не мне пред- стоит выходить на сцену, им должно быть комфортно. Бывают дизайнеры, которые не идут на компромиссы, но я считаю, что так работать нельзя. Наше искусство – это совместное творчество. Мы все взаи- мозависимы, связаны в одну сеть. Худож- ник не может существовать отдельно от певца, певец – отдельно от дирижера, дирижер – отдельно от режиссера, а режис- сер – отдельно от художника по свету и так далее. Представьте себе: когда акробат пры- гает, под ним натянута сетка. Так вот мы и есть та самая сетка – чтобы никто не упал. Чем больше взаимодействие, тем плот- нее вязь и меньше дыр, меньше шансов, что кто‑нибудь провалится. Самые плохие спектакли и фильмы, которые мне приходи- лось видеть, были следствием того, что люди друг с другом не разговаривали: в резуль- тате получилась совершенно несъедобная смесь. И это случилось не потому, что люди не талантливы, а потому, что они не поже- лали найти общего языка. –– Насколько вперед расписаны Ваши планы? И что Вас ждет после Екате‑ ринбурга? – На два года вперед уже уже плотно расписано. Сейчас я оформляю декорации для оперы памяти Стива Джобса, легендар- ного основателя корпорации Apple. К сча- стью для меня, я очень много работаю на мировых премьерах, где мы делаем то, что еще не делал никто до нас, и это очень интересно. Премьера состоится в июле 2017 в Санта Фе Опера в США, далее постановка отправится в Сиэтл Опера, а затем в Ита- лию. Я придумала особенные декорации: это будет световая и видеоинсталляция, причем декорации и видеопроекции будет двигаться одновременно, создавая ощущение, что про- екция живет вместе с объектом. Это очень продвинутая технология, и очень дорогая, но мне удалось убедить продюсеров, что в опере памяти технологического гения про- стыми кулисами не обойтись. –– Слушая Вас, начинаешь ощущать себя в реальном будущем. – Дело в том, что мой муж Дэвид Адам Мурр не только певец, но еще и видео- художник. В прошлом году мы основали в Нью-Йорке экспериментальный коллек- тив и пытаемся совместить возможности музыки, кино и сценографии. Мы называ- емся GLMMR (Giving Light Motion + Memory + Relevance): «Придавать свету память, дви- жения и актуальность». Мы уже сделали несколько мультимедийных проектов, один из них успешно гастролировал по всей Аме- рике. Радуюсь, что совместная работа дает нам возможность видеться чаще. А то мы только и делали, что смотрели на карту, гадая, как и где, в каком месте мира, нам удастся в следующий раз соединиться. –– Что Вас вдохновляет? – Вы и все вокруг. Вдохновляет сама жизнь, и хорошее, и плохое. Я всегда и у всех учусь – считаю, что это стоит делать всю жизнь. К ПРЕМЬЕРЕ ПОЗДРАВЛЯЕМ! Романс на бис Солист оперы Олег Бударац‑ кий стал лауреатом III премии I Международного конкурса вокалистов им. Ф. Шаляпина. Певцу достался и специальный приз жюри как лучшему испол‑ нителю русского романса. Конкурс проходил в рамках XV Международ- ного фестиваля оперного искусства «Шаля- пинские вечера в Уфе». Жюри работало под председательством народного артиста Башкортостана Аскара Абдразакова. Поздравляем Олега и его концертмей- стера Светлану Смирнову и желаем покоре- ния новых творческих вершин! В ожидании зимней сказки Екатеринбургский театр оперы и балета приступил к выпуску ново‑ го спектакля. На этот раз мы готовим балетную премьеру, которая особенно понравится нашим юным зрителям – постановку «Снежная королева»по сказке Андерсена. Премьера состоится 10 и 11 декабря. Н  есмотря на всем известный сюжет, «Снежная королева» екатеринбургского театра станет совершенно уникальным спектаклем. Впервые за долгие годы театр спе- циально заказывает музыку для балета совре- менному композитору Артёму Васильеву, автору многочисленных современных аван- гардных произведений, а также большого количества киномузыки (одна из последних его работ – музыка к кинофильму «Экипаж»). Вячеслав Самодуров, благодаря кото- рому в российском балете центром притя- жения сегодня стал Екатеринбург, выступает не только хореографом-постановщиком гото- вящегося спектакля, но и руководителем про- екта: именно благодаря его усилиям собрана высокопрофессиональная постановочная команда. За работу над музыкальным материалом возьмется дирижер Большого театра России Павел Клиничев, чье сотрудничество с В. Само- дуровым уже отмечено двумя «Золотыми Масками». Художником по костюмам пригла- шена Ирэна Белоусова – московский дизайнер, чей талант широко востребован в киноинду- стрии и драме. Екатеринбургский театр при- общил ее к опере («Золотая Маска» в 2013 году за костюмы к «Графу Ори»), а В. Самодуров привлек и к балету: в тандеме с ним были при- думаны ультрамодные пачки для балета-лауре- ата «Золотой Маски» – «Цветоделики». Худож- ником-постановщиком спектакля приглашен Эрик Белоусов. Художник по свету – Нина Индриксон. Вячеслав Самодуров: «Мы готовим красочный детский спектакль, и он будет интересен зрите- лям всех возрастов. Хорошее детское произведе- ние всегда многослойно, а потому любопытно и для взрослых. Возможно, кто‑то из них сам однажды побывал в царстве Снежной королевы». Жанр спектакля хореограф определил как балет-путешествие: «Мы часто теряем самих себя, теряем связь с близкими, даже если они рядом. В поисках себя героиня отправляется на край света и проходит испытание ледяным царством. Чтобы пришла весна и во дворе зацвели розы, всегда нужно пережить долгую лютую зиму». Балет «Снежная королева» украсит репер- туар театра в дни новогодних праздников и зимних каникул. Отчет об использовании Благотворитель‑ ным фондом поддержки Екатеринбург‑ ского государственного академического театра оперы и балета средств в 2015 году 1. Поступления на счет Фонда за текущий период от- сутствовали. 2. На организацию деятельности Фонда за текущий период затрачено 4 000 рублей. Всего расходов: 4000 рублей. Сообщение о продолжении деятельности. Настоящим некоммерческая организация Благотво- рительный Фонд поддержки Екатеринбургского госу- дарственного академического театра оперы и балета, ОГРН 1 096 600 000 023, ИНН 6 671 277 393, КПП 667 101 001, в соответствии с абз. 2 п. 3.2 сч. 32 Фе- дерального закона от 12.01.1996 № 7‑ФЗ «О неком- мерческих организациях», сообщает о продолжении деятельности в 2016 году. Исполнительный директор И. Н. Лукьянец Главный бухгалтер И. Н. Лукьянец Отчет об использовании Благотворитель‑ ным Фондом Олега Гусева «Добро людям» средств в 2015 году ПОСТУПИЛО СРЕДСТВ: Благотворительные пожертво- вания от юридических лиц – 2 627 000 рублей. Итого денежных средств: 2 160 000 рублей. ИЗРАСХОДОВАНО СРЕДСТВ: 1. На цели благотворительности – 2 160 000 рублей. 2.  Расходы на  организацию деятельности  – 11 000 рублей. Всего расходов: 2 171 000 рублей (с учетом остатка средств с 2014 г.) Сообщение о продолжении деятельности. Настоящим некоммерческая организация Благо- творительный Фонд Олега Гусева «Добро людям», ОГРН 1 036 604 400 095, ИНН 6 672 151 925, КПП 667 101 001, в соответствии с абз. 2 п. 3.2 сч. 32 Фе- дерального закона от 12.01.1996 № 7‑ФЗ «О неком- мерческих организациях», сообщает о продолжении деятельности в 2016 году. Исполнительный директор О. А. Гусев Главный бухгалтер О. А. Гусев
• 12.
  12 ноябрь 2016 ÄÅÊÀÁÐÜ 2016 105 16ïò 18:30 Ï.×àéêîâñêèé ËÅÁÅÄÈÍÎÅ ÎÇÅÐÎ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 17ñá 11:00 Ï. ×àéêîâñêèé ËÅÁÅÄÈÍÎÅ ÎÇÅÐÎ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 3÷00ì 12+ 18âñ 18:00 Í. Ðèìñêèé-Êîðñàêîâ ÖÀÐÑÊÀß ÍÅÂÅÑÒÀ Îïåðà â 4-õ äåéñòâèÿõ Ñïåêòàêëü èäåò ñ äâóìÿ àíòðàêòàìè ÏÐÅÌÜÅÐÀ 10ñá 11:00 À. Âàñèëüåâ ÑÍÅÆÍÀß ÊÎÐÎËÅÂÀ Áàëåò â 2-õ äåéñòâèÿõ À. Âàñèëüåâ ÑÍÅÆÍÀß ÊÎÐÎËÅÂÀ Áàëåò â 2-õ äåéñòâèÿõ 1÷45ì 6+ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 10ñá 18:00 1÷45ì 6+ À. Âàñèëüåâ ÑÍÅÆÍÀß ÊÎÐÎËÅÂÀ Áàëåò â 2-õ äåéñòâèÿõ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 18âñ 11:00 1÷45ì 6+ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 11âñ 11:00 À. Âàñèëüåâ ÑÍÅÆÍÀß ÊÎÐÎËÅÂÀ Áàëåò â 2-õ äåéñòâèÿõ À. Âàñèëüåâ ÑÍÅÆÍÀß ÊÎÐÎËÅÂÀ Áàëåò â 2-õ äåéñòâèÿõ 1÷45ì 6+ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 11âñ 18:00 1÷45ì 6+ ÏÐÅÌÜÅÐÀ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 14ñð 18:30 Ñ. Ïðîêîôüåâ ÐÎÌÅÎ È ÄÆÓËÜÅÒÒÀ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 2÷40ì 12+ 13âò 18:30 Ð. Âàãíåð ËÅÒÓ×ÈÉ ÃÎËËÀÍÄÅÖ Îïåðà â 3-õ äåéñòâèÿõ Ñïåêòàêëü èäåò ñ îäíèì àíòðàêòîì Èñïîëíÿåòñÿ íà íåìåöêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 2÷40ì 12+ ÍÄÅÖ Èñïîëíÿåòñÿ íà íåìåöêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 15÷ò 18:30 Æ. Áèçå ÊÀÐÌÅÍ Îïåðà â 4-õ äåéñòâèÿõ Ñïåêòàêëü èäåò ñ äâóìÿ àíòðàêòàìè Èñïîëíÿåòñÿ íà ôðàíöóçñêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 3÷30ì 18+ Èñïîëíÿåòñÿ íà ôðàíöóçñêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè ÏÐÅÌÜÅÐÀ 17ñá 18:00 Æ. Áèçå ÊÀÐÌÅÍ Îïåðà â 4-õ äåéñòâèÿõ Ñïåêòàêëü èäåò ñ äâóìÿ àíòðàêòàìè Èñïîëíÿåòñÿ íà ôðàíöóçñêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 3÷30ì 18+ Èñïîëíÿåòñÿ íà ôðàíöóçñêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 20âò 18:30 Äæ. Âåðäè ÐÈÃÎËÅÒÒÎ Îïåðà â 3-õ äåéñòâèÿõ Ñïåêòàêëü èäåò ñ îäíèì àíòðàêòîì Èñïîëíÿåòñÿ íà èòàëüÿíñêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 2÷30ì 16+ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 21ñð 18:30 Ñ. Ïðîêîôüåâ ÇÎËÓØÊÀ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 2÷30ì 12+ 22÷ò 18:30 ÐÎÆÄÅÑÒÂÅÍÑÊÈÉ ÊÎÍÖÅÐÒ 6+ 2÷30ì Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 2÷30ì 6+ 28ñð 18:30 Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 24ñá 10:30 24ñá 18:00 ÐÎÆÄÅÑÒÂÅÍÑÊÈÉ ÊÎÍÖÅÐÒ 6+ 2÷30ì 25âñ 18:00 ÐÎÆÄÅÑÒÂÅÍÑÊÈÉ ÊÎÍÖÅÐÒ 6+ 2÷30ì Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 25âñ 10:30 Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 28ñð 10:30 Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 2÷30ì 6+ 30ïò 18:30 Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 30ïò 10:30 ÏÐÅÌÜÅÐÀ 26ïí 10:30 Ñ. Ïðîêîôüåâ ÇÎËÓØÊÀ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 12+ ÏÐÅÌÜÅÐÀ 26ïí 16:00 Ñ. Ïðîêîôüåâ ÇÎËÓØÊÀ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 2÷30ì 12+ 27âò 10:30 Â. Áî÷àðîâ ÌÎÐÎÇÊÎ Îïåðà äëÿ äåòåé â 2-õ äåéñòâèÿõ 2÷15ì 6+ 29÷ò 10:30 Â. Áî÷àðîâ ÌÎÐÎÇÊÎ Îïåðà äëÿ äåòåé â 2-õ äåéñòâèÿõ 2÷15ì 6+ 29÷ò 18:30 Í. Ðèìñêèé-Êîðñàêîâ ÑÍÅÃÓÐÎ×ÊÀ Îïåðà â 4-õ äåéñòâèÿõ Ñïåêòàêëü èäåò ñ äâóìÿ àíòðàêòàìè 3÷20ì 6+ Ï. ×àéêîâñêèé ÙÅËÊÓÍ×ÈÊ Áàëåò â 3-õ äåéñòâèÿõ 3÷00ì 6+ 31ñá 10:30 27âò 18:30 Äæ. Âåðäè ÒÐÀÂÈÀÒÀ Îïåðà â 3-õ äåéñòâèÿõ Èñïîëíÿåòñÿ íà èòàëüÿíñêîì ÿçûêå ñ ðóññêèìè òèòðàìè 2÷45ì 16+ 23ïò 18:30 ÐÎÆÄÅÑÒÂÅÍÑÊÈÉ ÊÎÍÖÅÐÒ 6+ 2÷30ì